─ Артур, расскажи, как ты пришёл в стендап, почему начал заниматься?
— Изначально я играл в КВН в команде со своим братом. Потом один парень-армянин сделал шоу, «Армянский переулок» называлось. Мы стали выступать там с миниатюрами и текстовыми шутками. Год были в этом шоу, а через год я поссорился с руководством и ушёл. И со мной ушли все остальные. И всё развалилось. Тогда мы с другом собрались делать своё шоу. Это было 5,5-6 лет назад. Мы начали собирать миниатюры и решили, что в середине будет стендап. А стендапа тогда мало было, поэтому я сам пошёл на «Открытый микрофон» (прим. первая ступень в карьере комика), начал выступать и в итоге забил на то шоу.
Выступал, выступал… Очень много. И меня увидели ребята с ТНТ. А в то время только запустился проект (прим. Stand up на ТНТ). Меня позвали на стендап-фестиваль, там я дошёл до телеверсии. Потом 2 сезона выступал в рубрике «Открытый микрофон» (прим. Рубрика в шоу Stand up на ТНТ). А чуть позже мы с Идраком (Идраком Мирзализаде) решили, что своим ходом будем. Отделимся. Ну, и открылся стендап-клуб (прим. Stand up club #1). Мы начали выступать там. Полтора года я был в клубе, а потом решил, что ухожу из юмора. И ушёл из юмора. Я везде сказал, что я всё, и улетел в Америку отвлечься.

Шоу «Армянский переулок
─ То есть твоя поездка в Америку никак не была связана со стендапом?
─ Нет, я 2 раза был в Америке. Первый раз я летал ради стендапа, выступал там в клубе. Было очень круто! А второй раз, вот осенью, я полетел на месяц, потому что мне было противно по какой-то причине находиться в Москве. Там, в Америке, я познакомился с одним комиком. Мы с ним тусовались и постоянно ходили на различные стендап-мероприятия. В итоге я вдохновился и прилетел обратно с мыслью, что надо заниматься юмором.
─ А почему вы с Идраком отделиться решили?
─ Нам не нравилось, что стендап ассоциируется с передачей. И комики ассоциируются с передачей. «Чувак из стендапа на ТНТ». Мы решили, что не надо там выступать. Пришли в клуб. Начали выступать в нём.
─ Ты ушел с ТНТ, ушёл из клуба, решил в какой-то момент бросить юмор. Такое ощущение, что для тебя легко подобные решения принимать.
─ А, слушай, ну, наверное, несложно. Хотя это на словах звучит так: «Вот, я бросил». Думаю, у меня в тот момент были какие-то мысли на этот счёт. Но в Америку я в любой момент готов поехать, только деньги нужны.
─ Смотри, ты был на ТНТ, на Paramount comedy, выступал в Stand up club#1. А где ты сейчас?
─ Я сейчас нигде.
─ Сам по себе?
─ Да. Я пишу для Stand up на ТНТ. Не выступаю пока. Ну, выступал, потом опять перестал. Думаю, скоро снова начну.
─ А над проектами какими-то сейчас работаешь?
─ Мы много всего делали для Интернета. «Десятисекундный стендап», «ВечерВечер», какие-то там скетчи. Вот сейчас снимаем второй сезон шоу «ВечерВечер».
─ Когда он выйдет?
─ Не знаю. Мы отсняли 3 гостя. Я пока не хочу говорить, кто это. Снимем ещё, тогда начнём монтировать и выкидывать.
─ А ради чего вообще ты занимаешься стендапом? Хочешь славы, привнести что-то в комедию?
─ Не, славы я точно не хочу. Думаю, если б хотел славы, я бы держался за телевизор, а не уходил бы оттуда. Мне нравится юмор. И есть люди, на которых я очень хочу быть похожим.
─ На кого, например?
─ На Луи Си Кея, допустим, на Билла Бёрра, на Криса Рока. Вот 3 моих любимых. Быть одним из них было бы очень круто.
─ Раз уж мы заговорили о комиках, скажи, как, по-твоему, должен выглядеть истинный стендапер?
─ Не стремно. Многие, видимо, взяли за основу, что он должен выглядеть стремно. Он должен выглядеть нормально. Не круто, не плохо – нормально. Он должен быть в толпе.
─ Его что-то должно отличать?
─ То, что он делает на сцене.
─ Твои выступления точно не похожи на выступления других комиков. Ты довольно часто импровизируешь. Это действительно импровизация или ты где-то проверяешь, потом рассказываешь?
─ Обычно импровизирую, да. Но бывают какие-то заготовленные шутки. Часто начинаю импровизировать, если чувствую, что не заходит. Импровизация же всегда вызывает реакцию. Это немного, как будто трусливо с моей стороны, когда я начинаю цепляться до зрителей. И всегда смешно.
─ Ты похож на такого скромного парня, но когда импровизируешь, можешь достаточно дерзко что-то сказать. Как думаешь, откуда эта двойственность? Ты вообще какой по натуре человек?
─ Слушай, я довольно сам по себе безэмоциональный, но у меня какой-то тембр голоса и выражение лица, взгляд… Часто людям, которые меня мало знают, из-за всего этого кажется, что я высокомерный. Постоянно с этим сталкиваюсь. Но что касается импровизации, я думаю, нужно быть чуть-чуть колким, чтобы что-то чувствовал зритель. В плане, если ты придрался к кому-то, очень странно быть дружественным с ним, открытым, весёлым.
─ Расскажи о своём самом плохом и самом хорошем выступлениях.
─ Я думаю, самое хорошее выступление у меня было в Киеве.
─ В шоу каком-то выступал?
─ Да, я выступал на вечеринке стендапа полчаса. И все полчаса держал зал. Я тогда раскрепостился и чувствовал прямо, куда вести и что делать. Худшее выступление, я думаю…
─ Подожди, ты выступал полчаса?
─ Да.
─ То есть у тебя есть материал на полчаса. Почему ты тогда не выступаешь с сольным концертом?
─ Те полчаса — это был материал для ТНТ.
─ А сейчас нет столько?
─ Сейчас? Я не знаю. Может, наберётся. Я думаю насчёт сольного концерта, что круто было бы сделать. Но просто выкинуть его в Интернет – это просто выкинуть его в Интернет. Я боюсь, что концерт уйдёт в никуда, что он ничего мне не даст. Что я солью много материала и просто отдам его. Типа: «Вот, возьмите». Но хотелось бы сделать. И при этом заработать денег. Это одна из главных мотиваций.
─ Давай вернёмся к вопросу о худшем выступлении.
─ Худшее? У меня было очень много выступлений, когда я просто рассказывал шутки в тишину.
─ Какое-нибудь, которое запомнилось, ужасное.
─Да, есть одно. Я выступал в стендап-клубе (прим. Stand up club #1) на шоу, где было человек 350 и тогда же люди из «Афиши» пришли писать репортаж про клуб. Я вышел на сцену, начал шутить, и один из зрителей между шутками сказал: «Это не смешно». Ну, я вцепился в него. Он сказал снова. И тогда я послал его с матом. Потом на почве злости я спросил, кому ещё не смешно. Некоторые люди подняли руки. И я их всех послал. После этого встал мужик и начал на меня наезжать прямо из зала. В итоге кто-то ему что-то говорил, кто-то ─ мне. Ну, и было непонятно уже, как это разруливать. Тишина гробовая. А я такой: «Ладно, вернусь к шуткам». Но после такого к шуткам невозможно уже вернуться. Я начал рассказывать шутку и меня стали освистывать. Тогда я просто воткнул микрофон и ушёл.
─ А потом ещё статья вышла, я так понимаю?
─ Да, вышла статья, где про меня написали, что я высокомерный и прочий бред. Но я считаю, что нельзя писать репортаж, побывав один день в месте, про которое ты будешь писать.
─ Как ты думаешь, на кого ориентирован твой стендап?
─ Слушай, хочется надеяться, что на людей, которые смотрят нормальный стендап.
─ Западный?
─ Да. На тех людей, которые что-то сами ищут, копают, делают выводы. Решают, что смотреть.
─ Людей, у которых есть мнение своё?
─ Да, своё мнение. Хочется так думать.
─ Как-то изменилось твоё отношение к стендапу с годами? Что-то понял?
─ Да, конечно, много чего. Мне недавно скинули моё первое выступление, а я не знал, что оно существует на видео. Я там вообще другой. Супервесёлый какой-то тип. Энергичный. Ну, это ещё и от волнения, что первый раз. Но в целом многое поменялось. Я заметил, что с каждым годом я становлюсь грустнее и медленнее. Вообще, стендаперы грустные. Возможно, комики какие-то весёлые. КВНщики, может быть. А стендапер, он направлен в себя и вечно в состоянии критики чего-то. Критика, злость, анализ, отрицание. Стендаперы не очень счастливые.
─ Это только ты становишься грустнее с годами или все к этому приходят?
─ Все становятся грустными с юмора. Почему-то многие думают, что комик, он весёлый. Комики вообще не весёлые. Комики, может, смешные, но не весёлые. Весёлые – это другое. Весёлые – это квнщики без мозгов. Весельчаки…
─ Слушай, ты не так давно шутил про панические атаки. Они у тебя действительно были?
─ Да.
─ А как можно быть на сцене с паническими атаками?
─ На сцене спокойно.
─ Ну, в любой же момент может случиться приступ?
─ Да, но у меня на сцене пока не было. Было, что я в состоянии паники поднимался на сцену. Не из-за того, что я волновался, а из-за того, что до этого меня накрыло. Но я как-то справился. Хотя тогда было не сильно. И в целом у меня сейчас гораздо лучше. Я ходил к разным психологам, психоаналитикам. Я решил, что мне надо убирать это, у меня недавно появилось, надо было понять причину.
─ Это было похоже на неправду, потому что сложно представить, что человек с паническими атаками так часто бывает на публике.
─ Слушай, я выступаю с 10 лет. Я раньше был пианистом профессиональным. Много выступал. Очень сильно волновался. Я за неделю это ненавидел. Хотел, чтобы заведение захватили террористы, чтоб я не выходил на сцену. Настолько не любил выступать. И в итоге у меня за 11 лет музыки выработался иммунитет. Плюс, очень много выступлений. Был период, когда я каждый день ходил куда-то выступал, в ужасных местах, очень унизительно. Не могу сказать, что сейчас намного лучше. Но в итоге у меня большой опыт сценический. Не стендапа, не юмора, а сценический. И пианистам сложнее, потому что ты выходишь в гробовую тишину, играешь в гробовую тишину и только уходишь под аплодисменты. То есть вообще ничего… Мёртвый зал, осуждающий. Напряжённая тишина. А тут шутку сказал – расслабился. Все расслабились.
─ Ты сейчас не занимаешься музыкой?
─ Ну, иногда играю для себя.
─ А чем вообще занимаешься помимо юмора?
─ Кроме юмора? Эм, ничем. Думаю, чем бы ещё заняться обычно. И ничем не занимаюсь.
─ Можешь тогда сейчас сказать, что твоя профессия – комик?
─ Не люблю так говорить. Мне образ комика, особенно в России, вообще не нравится.
─ Образ? Какой он, по-твоему?
─ Не знаю. Может, это из КВНа, но как будто образ неудачника. Не, ну, все комики – неудачники вообще-то. Но всё равно странно, когда тебя спрашивают, чем ты занимаешься, а ты отвечаешь: «Я комик». И тебя нигде не видели при этом. Я обычно говорю, что пишу иногда.
─ А может ли что-то заставить тебя бросить юмор?
─ Да, запросто. Усталость, отвращение…
─ То есть ты импульсивный человек, раз тебя это может заставить бросить то, чем ты занимался столько лет?
─ Я не усидчивый и не этот… Не пробивной. Я, как ты поняла, легко ухожу. Просто это творчество. Тут нет такого, что ты постоянно сохраняешь какое-то состояние воодушевления, желания, жажду. Я иногда спрашиваю себя: «Зачем я это делаю»? Недавно серьёзно задумался, что нужно уходить из юмора и заниматься Формулой-1. Начал обзванивать картинг-центры, потому что они начинают с картинга.
─ Это возможно в таком возрасте?
─ Видимо, нет. Я обзванивал картинг-центры и мне сказали, что не проводятся занятия для людей моего возраста. И я такой: «Спасибо». И вернулся к юмору. Вот как легко меня сбить с пути.
─ Ты вернулся к юмору, а я верну тебя к вопросам о юморе. На какие темы ты хочешь шутить, но не можешь? Есть ли вообще такие темы?
─ Слушай, я жесть люблю. Нет запретных тем. Но есть что-то, что я говорю иногда и понимаю, что немножко переступил порог. Я не запрещаю себе шутить на какие-то темы, но понимаю, что, если я сейчас скажу такую шутку, она убьёт моё выступление. У меня нет запретных тем, а у людей есть. Зритель раскован, а я своей жестью просто заковываю его обратно.
─ А как бы ты мог назвать весь свой стендап одним словом?
─ Стендап. Да это важно! Я делаю стендап. Так и запиши. Многие, кто делают стендап, не делают стендап. А я делаю стендап. И я знаю людей, которые делают стендап. Но не все делают стендап. Есть люди, которые выходят и не делают стендап. И они называют себя стендап-комиками. Например, вот Павел Воля. Он не делает стендап.
─ Что, на твой взгляд, самое важное в юморе?
─ В юморе? Чтобы было смешно. А комику самое главное сохранять злость и писать новые шутки.
─ А злость зачем?
─ Злость порождает юмор. Это ж всё злость. Человек, который шутит над чем-то, он ставит себя выше ситуации. Он её описывает со своей точки. Бывают и другие случаи, где он жертва. Но в целом всё равно он осуждает всё, критикует, анализирует. Это злость.
─ Напоследок хочу спросить тебя не про юмор, а про жизнь. Если бы ты был всемогущ, что бы ты сделал или изменил?
─ Я бы купил себе крутую тачку. Остальное, слушай, я бы ничего не менял, потому что я явно что-то разрушу. Нельзя мне давать власть. Я что-то сделаю. Так что я купил бы себе тачку, просто ездил бы на ней.