Всем привет! Сегодня мы публикуем неизданный материал 2016 года, который был написан во время «мартовских протестов молодежи». Его автор — Вадим Квачев, социолог, который уже на протяжении 5 лет изучает протестное движение в России. Он со своей группой опросил 886 участников четырех крупных митингов на протестах 2015 и 2016 года.
Серия протестных митингов, прошедших 26 марта по всей России, стала неиссякаемой темой разговоров для исследователей молодежи. Некоторые социологи даже прямо утверждали, что для них протест стал неожиданностью.
Я изучаю протестное движение в Москве уже несколько лет и могу сказать, что этот эффект неожиданности («ничто не предвещало») сопровождал почти все крупные политические акции протеста последних лет. На мой взгляд, он связан, прежде всего, с тем, что российское общество для исследователей по-прежнему представляет собой «черный ящик»: о процессах, происходящих внутри него, мы можем судить лишь по внешним последствиям, а предпосылки зачастую остаются загадочными.
«Российское общество для исследователей по-прежнему представляет собой «черный ящик»
Для того, чтобы ликвидировать это незнание хотя бы в части гражданских и политических выступлений, я и мои коллеги в 2015-2016 гг. проводили исследование протестной активности москвичей. Мы побывали на четырех крупных митингах и опросили 886 участвующих в них респондентов. Опросы проходили по специально разработанной нами анкете. Исследование было, что называется, «партизанским». У нас не было ни финансирования, ни материальной поддержки, ни государственного или коммерческого заказа.
Хотя выступления 26 марта 2017 г., конечно, не похожи на протесты 2015-2016 гг. (как не похожи между собой любые два митинга), я думаю, что знание контекста и предпосылок могло бы помочь понять происходящее. Итак, какими были протестующие в 2015-2016 гг.?

Мужчин в протестном движении больше (58%), чем женщин (42%), и это объясняется тем, что митинг всегда представляет собой в той или иной мере рискованное мероприятие.
На митинге вы можете встретить провокаторов, вас могут задержать, может возникнуть давка или другая рискованная ситуация.
Митинг молодежи
О митинге 26 марта 2017 г. говорят в основном как о митинге молодежи или даже школьников. Это особенно интересно, потому, что если мы посмотрим на возрастную пирамиду протестов 2015-2016 гг., мы увидим, что среди протестующих доля молодежи до 19 лет (тех самых условных «школьников») намного меньше, чем в целом по России: в стране молодых людей в этом возрасте 17%, а среди протестующих только 6%. Зато почти в два раза больше тех, кому от 20-24 лет; в три раза больше тех, кому от 25 до 29 лет.

Если же мы посмотрим на половозрастное распределение, мы увидим, что самая крупная социально-демографическая группа протестовавших в 2015-2016 гг. – мужчины 25-34 лет, а следом за ней идут мужчины 18-24 лет, правда, с ними почти наравне, — мужчины 45-54 лет и женщины 55-64 лет.

Получается, что протестное движение и в 2015-2016 гг. было достаточно молодым. Однако нижняя возрастная группа обоих полов была представлена очень слабо (1,1% и 0,6% соответственно).
Прежде всего, отметим, что среди молодых гендерная диспропорция не только сохраняется, но и усиливается – мужчин в выбранной возрастной группе 65%, женщин – 35%.
Самооценку молодежью своего материального положения интересно сравнить с распределением ответов на соответствующие вопросы россиян, москвичей и участников исследованных митингов в целом.

Мы видим, что в среднем среди молодежи до 25 лет больше тех, кто относится срединным группам по благосостоянию, но меньше тех, кто относится к верхним и нижним группам, чем в целом по митингу. Однако динамика отличий самооценки благосостояния участников протестов в возрасте до 25 лет такая же, как и среди остальных активистов: их благосостояние в среднем, выше, чем у россиян и москвичей.
Более половины молодых, митинговавших в 2015-2016 гг., принимали участие в работе некоммерческих организаций (53%).
Среди НКО молодые называли «Голос», «Сонар», «Гринпис», «Фонд борьбы с коррупцией», Amnesty International, Юнеско и др.
Наиболее распространенная форма гражданской активности среди молодых – голосование на выборах (51%) и митинги (45%), на третьем и четвертом месте – подписание петиций (31%) и записи в блогах и соцсетях (23%). Остальные формы активности популярны намного меньше (менее 10%) членство в политических партиях, письма в государственные органы, одиночные пикет и пр.

Политическая позиция
Наиболее важный, на мой взгляд, блок вопросов касался политических позиций участвовавших в митинге по поводу ключевых общественных проблем 2016-2017 гг.

Молодые в большинстве своем молодежь склонна к проевропейским ценностям и настроены скептически к «крымскому консенсусу». Что касается националистических настроений, здесь тоже молодые проявили себя умеренно.
Также, по итогам исследования митингов в целом мы сделали вывод: участники протестов обладают высоким уровнем социального капитала, который обусловлен высоким обезличенным доверием.
Такое доверие дает возможность осуществлять коммуникации без излишних издержек, связанных с недоверием, то есть необходимостью быть излишне осторожным в социальных связях, постоянно проверять тех, с кем взаимодействуешь. Однако на молодежь, участвовавшую в исследуемых митингах, этот вывод распространяется в меньшей степени.
Среди прочих мы ставили перед собой задачу понять, в какой степени для участников протестов 2015-2016 гг. важны права человека. Поэтому мы предложили респондентам попарно соотнести по степени важности с правами человека порядок, борьбу с коррупцией; экономическое благополучие и развитие; борьбу с терроризмом; геополитические интересы.

Как видно из представленных распределений, в среднем молодые протестующие не склонны уступать права человека. Исключение по понятным причинам составляет борьба с терроризмом. Эта ситуация не отличается от общемировых тенденций и связано с ростом рисков и угроз на международном уровне.
Заключение
Разумеется, представленные данные
носят поисковый характер. В ходе исследования мы не отбирали молодежь
специально, а сам опрос был ориентирован не только на молодых, но на всех
митингующих в целом. Тем не менее, я
надеюсь, представленная информация поможет лучше понять, что происходит в
гражданском и протестном движениях и в России в целом.
На основе исследования: Квачев В., Кокоев З., Грачева К., Дивильковский И. Московское протестное движение 2015-2016 гг. // Вестник общественного мнения. 2016. № 3-4 (122). С. 85-93.