The Cure существуют без малого 30 лет, оставаясь одной из наиболее успешных групп, родившихся на волне британского панк-движения. До середины 80-х The Cure, ориентируясь в своем творчестве на Joy Division и Siouxsie & The Banshees, смогли добиться культового статуса.
В разговоре с журналистом Дэвидом Квантиком Роберт Смит вспоминал первые шаги к музыкальному пьедесталу:
«В 1979 году, когда песня «Boys Don’t Cry» стала хитом в Британии, моя команда напоминала такой-себе маятник, который постоянно шатался от «популяра» до претенциозности, от монохромно-хмурого звучания к мелодичности. Туда-обратно, туда-обратно… Когда от нас ожидали повторений, а от нас просто требовали заурядных поп-песен— я сам был разочарован. Потому что понял: если мы будем делать деньги, это будет конец… Мы все решили: следующий альбом должен вызвать шок даже у наших фэнов».
Таким альбомом стал «Pornography». Всего 43 минуты, записанный тремя простыми парнями из Великобритании, стали именно тем, что называют «готик-роком». Никакой романтики и возвышенности, никаких сантиментов, никаких вампиров с кладбищами. Просто полная, всепоглощающая пустота и бессмысленность окружающего мира. Мира в котором все твои амбиции рано или поздно окажутся на заднем сиденье катафалка. Мира, пропитанного холодом и безразличием. Холодные языки пламени кусают руки, а желтые и сырые звуки отражаются эхом в твоей голове.
И, действительно, альбом стал квинтэссенцией готического рока, хотя сами The Cure не очень любили ассоциировать себя с готикой. Неиссякаемый скрежет явно расстроенных гитар, напряженный вокал, гулко звучащий, подавляющий органный звук и глухой стук барабанов — все это стало благодатной почвой для написания декадентских, суицидальных стихов Робертом Смитом. Издание «Pornography» явилось новой вехой для The Cure и причислило ее к разряду культовых групп.
Сессия для «Pornography» началась на Рождество 1981. На этот раз группа сохранила свой прежний состав, но Смит отказался от помощи Майка Хиджеса, со-продюсером теперь был Фил Торнелли.
«Мы полностью погрузились в ту отвратительную часть жизни, что причинило немалый вред каждому из участников группы. Мы хватались за какие-то фильмы, которые, как мы предполагали, создадут необходимый нам настрой. Впоследствии я думал: «А испортило ли одно — другое?» Мы были довольно молоды, что-то там около двадцати, и это поразило нас больше, чем я мог бы предположить: какими могут быть люди в большинстве своем, насколько же злы они бывают».
Не совсем понятно, что довело фронтмена до того состояния, в котором он записывал альбом: «Я «познакомился» с огромным количеством довольно серьезных наркотиков, и был бы я старше, не думаю, что меня ждал бы хороший конец».
Каждый день, на протяжении нескольких недель записи пластинки Смит употреблял значительное количество «препаратов», запивая все это алкоголем. Новая запись задумывалась, по его словам, как «альтернатива пластинке «Faith», невероятный вихрь безумного насилия и агрессии, к которым примешивалось полное безразличие ко всему и всем из этого или какого-либо другого мира».
«Я физически страдал в то время. Мне не нравилось то, что обычно нравилось. Я даже не замечал никаких событий. Но если бы я не сделал Pornography, то не нашел бы выхода. Если бы я не написал те песни, я бы просто стал толстым бесполезным ублюдком. Это до сих пор моя любимая запись The Cure, и она навсегда ею останется». — отмечал Роберт.
«Pornography» записан в том же составе, что и предыдущий альбом, причем на клавишных играли все музыканты. Две песни из него — мрачная «One Hundred Years» и «The Hanging Garden» были выпущены в качестве синглов. В британских чартах альбом стал невероятно успешным, заняв 8-е место.
Сумбурная работа над альбомом, протекающая в хаосе, и последующий за ней не менее угнетающей тур, способствовал созданию атмосферы, которая отразилась на физическом состоянии коллектива. Успех новой пластинки не сумел предотвратить идейного и морального разлада, в котором находились музыканты. Во время турне «14 Explicit Moments» коллектив практически развалился. Вышедший летом сингл «The Hanging Garden» с дополняющим его клипом группу не волновал вообще, хотя найденный имидж — очерченные красным цветом глаза и всклокоченные волосы — вполне соответствовали общему настроению, испытываемому музыкантами в данный период их жизни.
Лекарство Смит решил искать на стороне. Он начал работать гитаристом в группе своих коллег Siouxsie & Banshees. По настоянию Смита Banshees записали версию битловской песни «Dear Prudence».
Выпущенный в сентябре, сингл поднялся до третьей позиции в UK Singles Chart, стал самым большим хитом группы за всю её историю и способствовал (согласно Trouser Press) рассеянию мрачной ауры вокруг группы. С Робертом Смитом, заменившим Макгиоха сначала в турне, а затем и в студии, выпустила Nocturne, двойной альбом, записанный в Ройал Алберт Холле.
Смит принял участие и в работе над студийным альбом Hyæna (1984). Пластинка, более лёгкая и мелодичная, чем предыдущие, развивала как уже намечавшуюся прежде тенденцию тяготения к джазу («Take Me Back»), так и линию симфо-индастриал (первый трек «Dazzle», в котором Сьюзи, как отметили критики, представила одно из своих лучших вокальных исполнений). Одновременно Роберт продолжал работу в The Cure, записывая «весёлые» поп-песенки («Walk», «Lovecats»), которые, если бы не продюсер, никогда не вышли бы под маркой Cure.
К 1985 году творческий настрой Смита поправился настолько, что он вернул назад басиста Гэллапа, сбежавшего после «Pornography», и группа записала отличный альбом «Head on the Door», где в грамотных пропорциях был представлен весь наработанный опыт — и фирменная «мировая тоска», и этнические вкрапления, и броские поп-мелодии. «Inbetween Days» с мажорным мотивом и грустным текстом, и «Close to Me», сразу завоевали популярность, став новыми хитами группы. К последней был снят забавный клип, где группа играет в запертом шкафу, падающем с утеса в океан (образ, скорее всего, навеян неоднозначностью названия песни, которое можно перевести как «Близко ко Мне»\«Запирая меня»).
Однако в 1989 г. Смит решил, что пора покончить с пестротой и выпустил очередной альбом — цельный как по саунду, так и по настроению. Настроение определяло уже само название «Disintegration», т. е. «Распад». То, что старые фэны с удовольствием погрузятся в море тоски щекотать свои чувства, никто не сомневался, но выпускающая фирма опасалась, что группа потеряет новых поклонников, появившихся в поп-период. Впрочем, Смиту всегда было плевать на установки шоу-бизнеса и случилось чудо. Очередное депрессивное творение в тонах индиго не разочаровало никого. Недаром даже герой мультсериала «Южный парк» прокричит, что «Disintegration» — «Лучший альбом всех времен!».
«Disintegration» — скорее манифест борьбы со смертью, как в общем-то и борьбы с самим собой. Мировая слава, оказавшаяся для капитана корабля The Cure тяжким бременем, причиной затяжной депрессии и переосмысления взглядов на жизнь, заставила его вернуться к истокам. Внутренние перемены Смита — главная причина того, что после едва ли не солнечных пластинок «The Head on the Door» (1985) и «Kiss Me, Kiss Me, Kiss Me» (1987) The Cure выпустили сумрачную, почти что грозовую «Disintegration». К счастью, фирменный ультрамелодичный саунд группы от этого только выиграл: мелодии очистились от налёта нью-вейва, клавишные проигрыши стали вдумчивей, длинней и трагичней, подача — и без того эмоциональная — достигла каких-то космических масштабов в своей исповедальности.
В каждой песне Роберт Смит без стеснения обнажает душу, как будто слушатели — его лучшие друзья, перед которыми ему нечего скрывать. Он сам словно нерв, который вот-вот оголится. Да что там, он — целый комок этих нервов! небывалая откровенность вкупе с мучительно красивой мелодикой способствуют тому, что альбом прослушивается на одном дыхания. Тоскует ли Смит о своей неразделённой любви («Lovesong») или по дому («Homesick»), представляет ли себя съеденным человеком-пауком в сюрреалистической «Lullaby», фетишизирует ли фотографии в ностальгическом опусе «Pictures of You» — все номера складываются в цельную картинку, словно паззлы, и не могут существовать друг без друга.
«Disintegration» — словно поход на кладбище — роскошное католическое кладбище со статуями застывших ангелов и Девы Марии. И, несмотря на традиционную заупокойную реплику: «Все там будем», умирать после такого похода совсем не хочется. Скорее наоборот — жить, причём с удвоенным желанием, ведь для осознания цены собственной жизни нет лучшего страха, чем страх смерти.
«Некоторые хотят увидеть «Disintegration» таким же мрачным, каким был «Faith». Но он совсем не такой. В этот раз мне захотелось чего-то, чем я был бы серьезно увлечен и чем мог бы гордиться. Я думал сначала, что мне надо записать эти песни самому. Я не хотел возвращать на ту же позицию и заставлять кого-то быть несчастным. Когда же работа началась, остальные оказались вовлечены, работая над этими песнями как группа, придавая этой записи новые грани. Это не обязательно губительно. На ней есть две депрессивные песни. В целом, как запись, она меньше опускает настроение, чем «Pornography» или «Faith». В ней есть проблеск, каких не было раньше. Чувство, что она печальна, но она не должна быть такой» – отмечал Роберт Смит в одном из своих интервью.
The Cure признают, что, несмотря на огромные продажи диска «Disintegration», они никогда не были «модной» группой. Cкромничают! По крайней мере, в бывшем СССР им присвоили культовый статус. The Cure – это, прежде всего, эмоции. Эмоции с оттенком меланхолии, которые и ныне продолжают лечить тоскующие сердца.