Наша редакция имела уникальную возможность пообщаться с одним из ярчайших представителей современной культурологической мысли Михаилом Бастером о том, каким был молодежный культурный протест в СССР и есть ли ему место в современной России. Но сначала напомним вам, что Михаил является владельцем и куратором субкультурного архива kompost.ru и soviethooligans.ru, организатором выставок «Последние романтики Советского Союза», «Хулиганы 80-х», «Street style-80» и так далее. К тому же Миша Бастер сам являлся участником творческого андеграунда и неформальных коммуникаций 1980-х годов, поэтому как никто понимает реальный смысл и значимость происходящего тогда и сейчас.[irp]
— Наблюдаешь ли ты за тем, что происходит сегодня в России в плане молодежной моды и культуры?
Да, наблюдаю.
Как по-твоему выглядит сегодняшний «культурный протест»? И есть ли в нём необходимость, если сейчас «всё можно»?
Сам по себе протест пубертатного периода мне кажется неизбежным, когда молодежь сталкивается с несправедливостью взрослого мира, и идеальный мир, воспитанный родителями подвергается коррекции, а у кого-то он вовсе рушится. Дальше уже идет вопрос степени субкультурности и маргинальности этих форм. В конце 80-х это была самодостаточная субкультурная вольница. В 90-х она одичала и ее прикручивала для своих нужд и криминальная общность и политиканы. Сейчас же культурный протест в большей степени канализирован как политический, и, можно сказать, «оцифрован» интернетом. То, что «все можно», если у кого-то есть такая иллюзия, то это иллюзия.
«Можно потреблять то, что продается. А, вот, самоорганизовываться в какие-то независимые общности в рамках того, что сейчас называется государством так же сложно» — Миша Бастер. |
Немалая часть культурного протеста – это не просто поза, но и социальный лифт, и самоорганизция с пониманием проблем дна и закоулков общества.
— Чего ты хочешь добиться, реализуя свой проект? Сугубо научный/художественный интерес или какие-то цели?
Каких-то конкретных целей, кроме как вспомнить в кругу знакомых то, до чего не добралась журналистика в 2007-2009 году, не было. Вспомнили, помянули ушедших. Потом пришло понимание того, что в процессе оцифровки и политизации, образовалась информационная дыра и субкультурный разрыв поколений. Ну и самому интересно было разобраться, возник поток «неучтенных» материалов. Практически субкультурный движ, только вместо людей материалы ушедшей эпохи.
Таким штукам свойственно притягивать подобное, особенно если в структуре хаоса образовывается некоторая система. Такая систематизация произошла, и я не припомню ей аналогов в нашей научной среде, которая систематизирует журнальные статьи и деятельность трубадуров «русского рока». Журналистам же у нас свойственно самоутверждение, то есть складно написать то, что они по этому поводу думают и поняли, а не то, что есть и происходит.

— Как значится на вашем сайте «за время существования проекта было проведено более десяти выставок, серия тематических лекций, изданы 5 изданий, несколько десятков статей и создано мультимедийное приложение»?
Лекций уже действительно много, как и отдельных статей, но по мне в эпоху цифровую, все это, как мимолетный дым, тем более, что цифровые медиа и социальные сети оказались не так надежны, как хранилища. Многие из статей в сети уже не доступны. А структурирование материалов и полноценные издания кажутся важнее. Поэтому последние два года мы занимаемся исключительно текстами и каталогизацией накопленного в виде мультимедий.
То, что получилось, уже доступно на новом сайте, который, как и две огромные мультимедиа и пара е-буков. Последние мы планируем закончить к весне, они реализованы исключительно по схеме DIY. Было любопытно, работает ли доверие, взаимопомощь и неформальная экономика в нашем случае или нет. Выходит, что работает.
— Расцениваете ли вы вашу деятельность, как попытку переосмыслить прошлое, или же открыть завесу того времени для теперешнего поколения?
Осмыслить бы. Особенно на фоне таких глобальнх трансформаций, как крушение СССР и формирование нынешней химеры. Это бесценный опыт, если разобраться.
— Многие исследователи развития субкультур в странах бывшего СССР выделяют «Moscow Music Peace Festival» и фестиваль «монстры Рока» как наиболее повлиявшие на становление и слияние множества субкультур у нас в стране. Что ты думаешь по этому поводу?
Я бы сказал, что это мнение таких исследователей, которые не могут отличить эстраду и шоу-бизнес от других коммуникаций. Это были знаковые события, крайне массовые для нашей страны (первый был на 65000 человек , второй более 300 000 при том, что планировался миллион посетителей), где такие формы рока и лайф-стайла были чужеродными и остаются таким до сих пор.

Формальные события, которые случились на пике легализации контркультуры, в большей степени касались металхедов и глэмрокеров. У субкультур и городских племен были свои фестивали и события, менее громкие и массовые, но куда более важные. Тот же Крым был достаточно активным неформальным плацдармом для коммуникации хиппи 70-х и активности субкультур 80-х. И многим «неформалам» памятен агрессивными столкновениями с местной гопотой, а это сближает не меньше концертов.
Хотя формальные фестивали с участием иностранцев в стране за «железным занавесом» производили неизгладимое впечатления. Но такие были не только в Москве и Ленинграде, но и в Киеве, или Прибалтике. Об этом наши исследователи почему-то молчат, кроме разве что пропиаренной новосибирской и тюменской темы. Хотя проблема в том, что информация о тех событиях до наших дней сохранилась крайне фрагментарно. Музыкально-эстрадный маркер для оценки субкультур не всегда помощь, иногда, наоборот, та самая завеса, за которой все и происходит.
— Расскажи о ваших планах? Сейчас, насколько я знаю, вы заканчиваете подготовку третьей части проекта «Перестройка моды» — можешь сказать пару слов об этом издании и последующих направлениях деятельности?
Уже закончили и выложили в сеть пакет лонгридов про сцену альтернативной моды, явление, балансировавшее на стыке ньювейва и панка. Причем изначально лишенное каких-либо экономических перспектив с малыми шансы для реализации в модной индустрии. Которая в те времена тихо разлагалась и сошла на нет к середине 90-х, погребенная волной дешевого импорта.

Тоже получается уникальное явление, до удивления пересекающееся с современными тенденциями в мире мод. Весной про арт-надстройку андеграунда, которая просочилась в отечественный эфир в виде фильма Асса, а в зарубежье более известное как музыкальный проект «Red Wave». Постараемся закончить, и постараемся собрать фотоальбомы как приложения к этому пакету информации. На этом основную архивную миссию можно считать выполненной.
— Как вы пришли к осознанию создания цельного архива, которым стал ваш «Компост»?
Осознание пришло года три назад, до этого шел достаточно хаотичный процесс притока информации. Постоянные выставки, лекции, и прочая разъяснительная работа после выстрела выставки «Хулиганы-80» в московском Манеже 2009 года. Это мероприятие мы построили как не выставку, а тусовку, вместе с концертами и диджейскими сетами. До нас такого никто в таких институциональных пространствах не делал. Так что везде приходится ледоколить.
— Расскажи о советском андеграунде? Была ли это просто связующая субкультуры вещь, либо что-то большее?
Это длинный разговор, который шире, чем все наши издания, поскольку на мое нескромное мнение советский андеграунд начался тогда же, когда появился термин «советский». Это большее чем просто связь, это социальный лифт, параллельный мир и система. Влияние и возможности которой не стоит преувеличивать. Это очень узкая, хоть и активная прослойка в рамках того же СССР, которая стала выгодна системе уже в конце 60-х и перестала быть нужной уже в 90-х. Впрочем, она социализировалась и с системой нынешней срослась, но ее культурное влияние намного меньше, чем у криминальных субкультур со всеми атрибутами гоп-фешена — субкультурой шансона и кабака.

— Как ты оцениваешь субкультурные течения конца 90-х — начала 2000х? Ведь, по сути, в этот период ушла вся романтика протеста советскому режиму. Тот же Егор Летов остался, но даже он уже в какой-то степени находился в поиске чего-то нового. Чем ты занимался в этот период?
Я вообще стараюсь не оценивать. На моей памяти поиск Летова на конец 80-х – это поиск своего места на рок-эстраде, который закончился бункером НПБ. Но для меня 90-е, до 1998 года –это все события оседания пара, пепла и пыли от субкультурного взрыва, сорвавшего крышку с ржавого советского номенклатурного чайника, который выпускал пар недовольного и растерянного населения через рок-эстраду и митинги еще в 80-х. Под крылом социального протеста оказалась масса прогрессивного и творческого контингента.
С рубежа 00-х, как мне кажется, пошла перезагрузка, как матрицы государства, так и нового витка субкультур, со всеми плюсами и минусами. К минусам я отношу доступность сырого неотрефлексированного, фрагментарного материала прошлого. А к плюсам, то, что выросло не зашоренное, менее закомплексованное и костное поколение, у которого было гораздо больше возможностей, чем у нас.
Больше технических возможностей, больше экономических – все это важно для снятия стресса творческими методами, самоутверждения и самореализации. Это, конечно, все подугасло в 2010-х вместе с инспирированной хипстерской волной. Опять же, по экономическим причинам и перекормленности, но… все же состоялось, и, в каком-то времени, возможно, тоже будет систематизировано, как опыт. Единственное, что меня действительно удивляет, так это отсутствие субкультурного видео и анимации, притом, что компьютерные технологии XX века это позволяют. Это один из факторов, который вывел субкультурные темы из андеграунда во всем мире.

Что касается меня в 90-х: все достаточно динамично развивается, и, надеюсь, так и будет. Занимался графикой, орнаментом и графическим дизайном, путешествовал, общался с каким то очень широким спектром крайне разных и странных людей, занимался татуировкой, этнографией (в частности скифами и кельтами), коллаборционировал во всем, что считал новым и прогрессивным. Не стал аниматором, что, возможно, еще наверстаю, зато родил и вырастил замечательную дочь. Сохранил страсть к принтам на тканях, и уверенно развиваю это дело сейчас. Так что скучать не приходится, хватало бы времени и здоровья.
Миша Бастер — художник-график, дизайнер. Участник творческого андеграунда 1980-х. Организатор акций, и музыкальных фестивалей. Автор серии антропологических и искусствоведческих статей по андеграунду. Владелец и куратор субкультурного архива kompost.ru. Куратор и организатор выставок «Последние романтики Советского Союза» (Зверевский центр, 2006), «Хулиганы 80-х» (Манеж, 2009), «Street style-80» (ВВЦ, 2010), «Альтернативная мода до прихода глянца 1985-1995» (2011) , «Untamed fashion in USSR» (2013), «По дорогам СНГ» (2015), альбомов «Хулиганы 80» и «Петра.Мототур длиною в жизнь», а также многотомной мультимедии www.soviethooligans.ru.