Казалось бы, совсем недавно мы были в плену чёрно-белых дней и смотрели, как догорает сентябрь. И вот – оканчивается 2017 год. В последние несколько месяцев в музыкальные и суб-культурные сообщества всё чаще окутывают ностальгические настроения. С чем это связано и что привнёс 2007 год в жизнь российских подростков? Рассмотрим вопрос подробнее.
Почему 2007?
2007-ой стал годом пробуждения субкультур, «яркой вспышкой», расцветом нового, творческого поколения в России: возникло течение эмо, увеличилось количество направлений метала и альтернативного рока, пришла новая волна панк-рока.
В 2007 году россияне в полной мере ощутили на себе воздействие информационной революции — интернет становится доступным почти всем.
Стали широко распространяться андерграундное и авангардное направления музыки. Замкнутые ранее подростки смогли знакомиться с единомышленниками из разных городов, собирать сообщества и организовывать новые течения. Так родилась целая субкультура эмо, а ей в противовес, естественно, начали организовались течения других субкультур.

Кто такие ЭМО?
В сознании многих эмо остались как странные существа с полосатым и клетчатым принтом, неконтролируемыми эмоциями и огромной челкой. Они должны были носить черно-розовое, обклеивать рюкзачки так, чтобы их не было видно под значками и всем показывать порезы на запястьях.
На самом деле тру(настоящие) -эмо были солидной субкультурой, прародителем которой был американский хардкор 80-х. Идеология — молодежный протест + убеждения необходимости веганства и стрейт-эйджа (сложной системы отказа от алкоголя, наркотиков и других допингов).
Среди эмо, как и в любых других субкультурах, проходили постоянные проверки на «подлинность». Они заключались в выяснении, знает ли человек, считающий себя принадлежащим к эмо-культуре, её истоки, и ту ли музыку слушает(эмоциональный хардкор ). Если ты ничего этого не знаешь, то признаёшься позером.
Черно-розовая одежда, подведенные черной тушью глаза, длинная крашеная челка, клетчатые кеды, коллекции значков и шутки о том, какого пола солист Tokio Hotel – перед вами представитель суб-культуры «ЭМО». Они – не первые, и они – не последние, кто поражал обывателей нестандартным видом и иной позицией в жизни. Готы, панки, кибер-панки, пост-панки, гранжеры, металлисты, скинхэды, ролевики… Однако, разговор сейчас не об этом.
Почему же все так хотят «вернуть свой 2007»? Можно ли назвать это какой-то вехой в первом десятилетии 2000-х, значимой для творческих слоев общества?
Прошло 10 лет. Но что мы можем сказать об этих десяти годах? Были ли в отечественных музыкальных и суб-культурных течениях какие-то яркие события? Будем честны – больше ничего подобного не было.
«Феномен 2007» объяснить вполне реально.
Во-первых, давайте вспомним, чем ознаменовалось начало нового века: падение железного занавеса в начале 90-х повлекло за собой «нащупывание» новых возможностей. Как ребенок учится ходить, так народ учился не зажимать себя в установленных кем-то «свыше» рамках. Спустя примерно 15 лет начался творческий «разгул» от всей широкой русской души.
Как известно, на всякое действие находится своё противодействие: те, кто не был воспитан советской пропагандой, однако слышал о ней страшилки от родителей, жадно впитывали новые веяния. Улицы, музыкальные магазины и сердца наполнились осознанием того, что каждый человек имеет право быть не таким, как все. Имеет право быть особенным. Имеет право быть другим.
Это был бунт. Против складывавшегося годами уклада социальной и межличностной сферы жизни, запрета «на то и на это», скованности старших поколений.
Во-вторых, спустя какое-то время появились гибриды – смешения двух похожих или координально разных стилей. ( И я сейчас не только о субкультурах, одежде и музыке, но и о манере поведения, которая неразрывно связана с ними) Так на благодатной почве изголодавшихся по самовыражению созрели плоды здорового разнообразия мнений о жизни. Отметим, что все субкультуры так или иначе касаются темы смерти. Почему? Потому что это была естественная для молодёжи того времени попытка понять жизнь не только со светлой, но и с темной стороны. Родители ведь не могли дать внятного ответа на то, что там, по ту сторону – в Советском Союзе этому не учили.
У каждой субкультуры была своя идеология, свои жизненные принципы, источники вдохновения и примеры для подражания. Естественными в то время были и стычки двух или нескольких культур – если принципы резко отличались, то ребята боролись за свою правду, как умели.
Это были невероятные уроки: молодые люди учились отстаивать своё мнение. Думаю, именно благодаря разнообразию субкультур на данный момент наш менталитет меняется, в стране много креативных людей, создающих замечательное и не теряющих при этом своего «я». Обилие неформальных культур научило: всё равно, панк ты или металлист. Главное, что ты не отказываешься от своих слов и осознаешь, что все люди – разные.
Спустя пару лет движение «Эмо» куда-то пропало, да и от неформалов в целом ничего не видно и не слышно. Пропали?
Да нет же — есть и готы, и металлисты, а про дань моды панку и гранжу даже и говорить нечего. Просто то, что доступно, через некоторое время притупляет интерес. Теперь увиденный на улице кибергот или панк не шокирует, зеленые волосы и татуировки воспринимаются если не дружелюбно, то нейтрально. Ушло время повального увлечения «новой игрушкой», общество наигралось и забыло, отложив на неопределенный период. Однако мы до сих пор идём по инерции энтузиазма, сконцентрировавшегося в том ярком году.
«Быть эмо означало не скрывать своих эмоций и своих взглядов. И, наверное, еще быть эмо означало не поддаваться всеобщему циничному взрослению, и оставаться, хотя бы в глубине души, наивным.» — Даниил Берковский, 28 лет. Дизайнер, Москва.
«В то время эмо означало состояние души. Оно заключалось в эмоциональном отношении ко всему окружающему. И это легло в основу субкультуры. Эмо вызывали негатив, потому что выглядели вызывающе. Это не всем нравилось. Со стороны это казалось асоциальным. Учителя полагали, что эмо склонны к суициду. Считалось, как только у эмо случается какая-нибудь несчастная любовь, то они тут же глотают таблетки и режут вены.» — Сергей Кирсанов, 27 лет. Медицинский работник в лаборатории, Москва.
«Быть эмо значило интегрироваться в тусовку. Аутсайдеры класса подключали себе интернетики, читали форумы, отращивали челки, приходили сначала на Пушкинскую, а потом на Театральную, и пытались подружиться с кем-то себе подобным. Эмо считали странными детьми, которые хотят покончить с собой. Из моих друзей никто не умер. Да, все ходили со шрамами на руках, с перевязанными руками, но никто не доводил дело до конца.» — Виктория, 25 лет. Музыкант группы «Девушка школьника», Москва.
Хотелось бы кому-то всерьёз вернуть 2007-й? Думаю, только ради ностальгии. Всему своё время — за 10 лет люди научились самовыражению и терпимости к другим.
«Для московских субкультура эмо была не стилем жизни, а способом социализироваться и получить новые ощущения. Возникало чувство, что ты приобщаешься к чему-то таинственному. Эмо — это маленькое тайное общество, которое варилось само в себе. Благодаря этому огораживанию от внешнего мира возникала ценность эмо-субкультуры.
Все эмоции были показными. Они не играли никакой роли. Никто не следовал шаблонам, которые писались на форумах. Это были всего лишь приколы, показные сценки, принятые в тусовочке: натягивание на лицо челки, групповой плач, жалобы на одиночество. О реальных суицидах речь не шла.» — Виктория Кузьменко, 26 лет. Журналист, Москва.
«Тогда, в 2007-м, когда я училась в шестом классе, ни я, ни окружающие не были тру-эмо. Относились к этому как к модному увлечению, выраженному во внешней атрибутике.
Мое увлечение эмо-кором началось после того, как я увидела клип Amatory «Черно-белые дни». Мне он очень понравился, пересматривала без конца изо дня в день. Потом начала слушать Jane Air, «Психею», «Океан моей надежды», «6 000 000 000 себя», «3000 миль до рая». В шестом классе мне это очень нравилось.» — Амалия Затари, 22 года. Студентка, Москва.
Цитаты взяты с дружественного нам проекта «Последние 30» (https://last30.ru/issue/subcultures/heroes/)