Георгий Панкратов – победитель Германского международного конкурса русскоязычных авторов «Книга года», лауреат премии журнала «Урал», писатель, публицист. Журнал «Young Space» пообщался с автором о новой книге, литературном настоящем в социальных сетях и узнал, как писателю пробиться к читателю.
В вашем новом сборнике «Российское время» события многих рассказов происходят в Новый год. Как вы относитесь к этому празднику? Согласны ли с мнением, что Новый год — новая веха в жизни?
Я просто люблю этот праздник. В литературном мире принято сторониться слова сентиментальный, однако моя проза, она такая жестко-сентиментальная. Новый год — сентиментальное время, когда люди стараются проявлять чувства, которые обычно принято скрывать, всерьез говорят о мечтах и надеждах. Время, когда прекращается вся эта бешеная гонка, которая составляет нездоровую основу сегодняшней жизни, и можно остановиться, задуматься как о своей жизни, так и о справедливости, честности, о других людях. Человек вспоминает, что он собственно человек.
Мне интересно помещать своих персонажей в это время, так как оно помогает раскрыть то, что я хочу донести до читателя. А вообще Новый год наше главное время. Хлопушки, бенгальские огни, снежинки на окнах, елки, снеговики — это есть настоящее чистое, незамутненное счастье. Мир перестанет быть таким, каким мы его знаем, когда перестанем отмечать Новый год, говорит один из персонажей моих рассказов. И он прав.
Кто из писателей повлиял на ваше видение мира?
В детстве это были чешские сказки, Бианки, Булычев, Геннадий Черкашин. В школе «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина, «Темные аллеи» Бунина, «Бедные люди» Достоевского, «Обломов» Гончарова, Андреев, «Легенда об Уленшпигеле» де Костера и «Дон Кихот» Сервантеса.
Позже было многое, но запомнились ранний Горький, «Вечер у Клэр» Газданова, «Деньги для Марии» Распутина, Лимонов, Сенчин, отдельные произведения Зиновьева, Елизаров, Радов, «Монастырь» Ширянова, поздний Пелевин, Гришковец, Ольшанский, хотя последний и публицист, но в высшей степени литературный.
Из зарубежного — безусловно любимый мною Карвер, Капоте, «Да здравствует фикус» Оруэлла, «Шаги по стеклу» Бэнкса. Одно время увлекался Сиораном, Лотреамоном, «Фрагментами речи влюбленного» Барта. И наряду с этим меня всегда интересовали малоизвестные, забытые, с чьей-то точки зрения бесхитростные авторы, например, Ефим Зозуля.
Не берусь сказать, насколько они повлияли на мое видение мира. Думаю, что первично именно видение мира, оно и диктует, какую литературу выбирать.
Можно ли рассматривать персонажей классиков, к примеру, Льва Толстого или Федора Достоевского, как задающих ориентиры поведения и морали для людей нашего поколения, или же они уже давно устарели?
Если мы вспомним персонажей Достоевского, странно представить себе кого-то, кто станет ориентироваться на их поведение и мораль. Книга должна пробуждать в человеке мысль и эмоцию. Безусловно, если литература окажется способна менять мир, общество к лучшему, это будет прекрасно. Но если она просто побудит отдельно взятого человека к размышлениям, заставит его задуматься о вопросах, которых он избегает или которыми просто не интересуется в обычной жизни — уже хорошо. Ориентиры поведения и морали человек задаст себе сам.
Как вы считаете, можно ли стать писателем, научившись по книге или пройдя курсы? И сможет ли читатель понять, что читает книгу «искусственно выращенного» автора?
Не исключено, что такое возможно, но непонятно зачем. Писательство — не та область, где можно окончить какие-то курсы, получить сертификат и начать плодотворную безбедную жизнь. Это же не копирайтинг, не «продающие тексты». Сейчас таких курсов много, организаторы на них зарабатывают, участники, наверное, неплохо проводят время, постят что-то в инстаграм. Но литературное занятие — это прежде всего ощущение того, что есть какая-то область жизни, интимная ли, психологическая, социальная, которой окружающие уделяют слишком мало внимания, и это хочется компенсировать, хочется сообщить нечто важное. Курсы не научат, что тебе нужно сообщить миру.
С другой стороны, существует проверенные годами форумы и совещания молодых писателей, посещение которых приносит практическую пользу. Но стоит брать от них только то, что лично тебе нужно. Есть и полезные в практическом смысле книги, например, The War of Art Стивена Прессфилда. Развитие не будет лишним.
Сейчас стали популярны книжные блоги, где пользователи делятся покупками, прочитанными произведениями. Можно ли назвать такое движение популяризацией литературы или маркетинговым ходом со стороны издательств?
Я в определенном смысле человек прошлого и не очень понимаю это явление. Оно уравнивает профессионализм и дилетантство, которые все-таки должны быть разграничены. Девочка, окончившая литинститут (это в лучшем случае) и освоившая инстаграм, не может и не должна быть литературным авторитетом. Я видел множество таких аккаунтов, как правило, они даже выглядят однотипно: одинаковые книги в одинаковых декорациях, все эти пледы, кофе, подоконники. Это такое модное книжное потребительство, причем потребляются только статусные, изданные в крупных издательствах, получившие премии книжки, и ничего нового, интересного о них не сообщается. Никто из этих книжных блогеров не ставит своей задачей продвигать что-то новое, неизвестное. Все очень поверхностно и посредственно. Но не исключаю, что ситуация изменится, ведь дело не в технических возможностях, а в том, как их использовать.
Расскажите о становлении вас как писателя.
Никакого становления не было. Писатель — это тот, кого замечают критики, литературные премии, издательства. Меня в этом поле нет. Ни одна из существующих литературных институций не легитимизировала меня, не верифицировала как писателя, назовем это так. Поэтому я как бы писатель, а как бы и нет. Находиться только в пространстве андеграунда мне не интересно, честно говоря, это угнетает. Мириться с такой ситуацией постоянно не хочется. В моем возрасте, в тридцать пять лет, уже нужно спасать жизнь и переключаться на какие-то другие дела.
Что для вас признание: литературные премии, преданные читатели, самоощущение либо что-то другое?
Признание — это исключительно литературные премии, победы в средних и короткие списки в крупных. Мало кто скажет об этом открыто, но это так. Да, читатель действительно главное, и работать нужно для него. Я дорожу той небольшой аудиторией, которая покупает мои книги, читает меня в журналах и интернете. Но литературная премия как раз и есть единственный способ в сегодняшних реалиях пробиться к читателю, как сама по себе, так и опосредованно, потому что пробуждает интерес издательств.
Я не из тех, кто навязывает себя, издает книги за свой счет, сам же оплачивает о них публикации и покупает в книжных магазинах время для презентаций. Это выглядит игрой в писателя, неким таким альтернативным писательством, всем участникам которого все понятно, включая читательскую аудиторию, состоящую в основном из друзей и знакомых. Когда я наблюдаю такое со стороны, мне кажется это пошлым и некрасивым. Но автору нормально, он думает: все зашибись, все по плану. Кто-то, как бы ни смешно это звучало в XXI веке в России, представляет себе литературу как карьерную лестницу.
Каким бы вы хотели видеть начавшийся 2020 год? Есть ли у вас литературные планы на ближайшее будущее?
Хотел бы, чтобы в этом году не случилось каких-то больших потрясений. Хотел бы, чтобы он не стал последним. Хотел бы, чего скрывать, какого-то личного успеха.
Литературных планов у меня нет. На данный момент я написал все, что считал необходимым. И не очень хотел бы, чтобы они появлялись. Но, как правило, они появляются.