Музыкальный критик Максим Алешин, побывал на одном из последних выступлений Swans в России в рамках прощального тура группы. Читайте историю из первых уст.
Грязный плащ и изношенные кеды – не лучшее, что можно надеть в Питере в начале октября, но мне было безразлично. Я лишь боялся, что кому-то меня в этом прикиде будет легко узнать в очереди на вход на концерт Swans.
Одна из многих вещей, за которые я ей благодарен, это знакомство с этой группой. Это было очень личным событием для меня. Я шел на концерт, зная, что она там будет и надеялся с ней не столкнуться. Задолго до того, уже после нашего расставания, она по-доброму вернула мне деньги за неловко подаренный билет на концерт. Провал. В конце концов, придя к выводу, что вроде ни Стинг, ни Брайан Ферри, приезжавшие в Петербург в то время, в ближайшее время не собираются на пенсию, я решил ухватиться за единственный шанс послушать «Лебедей» самому.
Я помнил, как играл их для нее в качестве импровизированного концерта, когда она не смогла выбраться из нашего захолустного города на настоящий.
Помнил, как мы шутки ради декламировали: „Big! Strong! Boss!“
Помнил, как восторженно и внимательно она поглощала их музыку. Это каждый раз было каким-то ритуалом.
Помнил ее тексты и стихи, сюрреалистичные, мрачные, порой жестокие.
Все это я помнил, но, как выяснил после концерта, не до конца понимал.
Я любил Swans. Я оказался по отношению к ним всеядным – мне нравился и животный индастриал ранних работ, и более поздняя неземная готика, и современный эпический пост-рок. Это не тот нойз-рок, что уходит в альтернативу; в отличии от коллег по цеху вроде Sonic Youth (при всей моей симпатии к ним), Лебеди в своем развитии пошли совсем непосредственной дорогой. Это была медитация, это были удары головой о стену, это был звуковой экстаз, что-то сатаническое. Но, как у музыканта, у меня все же оставалась тяга к анализу, полезная, но не всегда важная. Я понимал структуру музыки, строение ее динамики, средства выражения, но не мог в ней без остатка потеряться. Это мне и предстояло испытать. Что-то подобное тому, о чем говорил Брайан Ино, «возможность сдаться».
Я все же увидел ее, прямо у входа, а потому сбежал чуть ли не в самый конец очереди. Ну и черт с ним, мне было не столь важно увидеть группу, сколь послушать, меня все устраивало.
Попав наконец в зрительный зал, я ушел далеко от сцены, выпил почти залпом стакан сидра и устроился у столба. Предконцертный треклист трансовых эмбиентных инструменталок стал плавно перетекать во вступление самой группы. Музыканты, один за другим, стали выходить. Начались аплодисменты. После краткого приветствия Джиры грань была проведена. Началась первая песня, необыкновенно плавно, и, я бы даже сказал, вежливо. Я стоял, покачиваясь, стараясь сосредоточиться, но постепенно почувствовал, что из-за всех этих нервов, музыка от меня ускользает. Мне нужно было сконцентрировать ее в своей голове – мне нужно было писать. Я потянулся за тетрадью в рюкзаке, которая осталась еще со встречи с Bondage Fairies. Видимо, теперь ее ожидала новая «глава», хаотичная и рефлексивная.
Записи из тетради
Первая песня
Клавишный фон — мясницкий удар — трансовый ритм — песнопение Джиры
ЧИСТОТА
Никуда не деться, она достанет!
Достанет!
Достанет и изнасилует!
Жуткие аккорды органа.
— они смотрят друг на друга – (действительно, музыканты собрались своеобразным кружком вокруг ударника и подавали мощные аккорды околоритуальными движениями. Публика была в трансе, ее сознание билось в унисон с ударами.)
Человеческое сердце, что вот-вот разорвется на части.
Я сполз вниз по столбу, кто-то коснулся моих волос рукой, проходя мимо.. КТО?
Это все словно наркотический трип.
Мелодия деформируется в страшную, убивающую СТЕНУ ЗВУКА.
КРИК.
Фото: Тая Овод
Я чувствую вибрацию во всем моем теле, в полу, по всему месту
Это оргазм
Нежные звуки райда
так ироничны
Когда ты думаешь, что не сможешь выдержать больше, ты снова… (не разобрать слова)
Это НЕ так
Это ИСПЫТАНИЕ
Это как половой акт, который не думает заканчиваться
И наконец, оно подходит к концу с последним словом из уст Джиры.
…
Фото: Тая Овод
Что это? Шаффловый ритм, слова на такт..
Discordant piano chord on each snare hit (чуть позже я вспомнил, что это Screen Shot из альбома To Be Kind, звучавшая немного иначе, и указал себе это на полях страницы)
Джира звучит, как диктатор
Слои туманной гитары ложатся на неугомонный пульс
Мне так жаль, что я не могу валяться под наркотиками
ЗЛОСТЬ
Они словно каждым тактом загоняют меня внутрь этого столба, внутрь себя, все глубже и глубже
БЕЗЖАЛОСТНО
Зал волна за волной омывается басом и жидкими тарелками.
Джира читает мантру
И помехи электрооргана
Мясницкое, жестокое соло ударника
Призрачные ноты синтезатора
И вот рифф!
Зловещая ухмылка малой терции
Рычание гитары во время ударов малого
И обволакивающее одеяло из нежных холодных клавиш и неземного вокала
Словно молоко, текущее по сваленные в кучу заржавевшим ножам..
Внезапные внеритмовые перебивки
И аккорд, что повторяется и удар за ударом выбивает меня из себя.
Плавные и призывающие жесты Джиры управляют волнами и изгибами звука
…
Мне нужен кто-то рядом, я не могу вынести это один
…
Плавающий этнический ритм под непрекращающийся гул аккорда и китообразные крики гитары
.
.
.
.
.
.
От этой музыки нужно отвлечься, иначе она убьет тебя
Я так завидую тем, для кого быть здесь сейчас и слушать — не испытание.
Магия текстур, звука, духа, музыки создаётся прямо здесь, пока я сижу и пишу.
Мне нужно писать, иначе я беззащитен.
Я ненавижу себя.
…
Либо прошло действие алкоголя, либо я начал слушать музыку больше, чем свои чувства.
Этот около-панковский ритм звучит интригующе, иронично, заводяще.
Танцевально.
Но и он подведён к абстрактной кульминации под слоями фейзера, коим снова, двигаясь словно пловец, повелевает Джира.
Снова навязчивый пульс, снова тишина и одинокие ноты клавиш.
Снова ритм, что заставляет прыгать и трястись, словно ты на концерте Sex Pistols
Но нет! Джира вновь заводит навязчивую мантру, а гитара дрелью дантиста сверлит тебе твой проклятый череп.
В голове навязчивое «Да! Да! Да! Да!», перерастающее в жестокий смех и потом в триумфальный крик.
Финальный аккорд бьётся волнами о твою голову, не отпуская.
Этому нет конца.
Нет конца.
Нет конца.
Тело и дух, застывшие в предсмертном, предоргазмическом экстазе.
Нет конца.
И точка.
***
Фото: Тая Овод
С того концерта прошло много времени, и теперь я готов цинично адаптировать этот поток сознания под публикацию.
Услышав вживую ту музыку, что неоднократно слушал на записи, я воспринял ее совсем иначе. До меня дошло наконец, почему те, кто ее любят и понимают, относятся к ней почти (а может, и не почти) как к религии.
Даже меня, человека не способного назвать себя до безумия ярым фанатом группы (к большому сожалению, на момент концерта по имени из нынешнего состава я знал только Майкла Джиру и старичка Нормана Уестберга), исполнение пробрало до костей.
И я заново открыл для себя дух, которым обладала она.
Жизнь, смерть, Бог, секс, космос — там действительно есть все.
Финальный аккорд для группы действительно оказался выше всяческих похвал.
Нет конца.
И точка.
Редакция «Young Space» выражает благодарность Тае Овод
за предоставленные фотоматериалы