У широкой аудитории имя Владимира Козлова ассоциируется в первую очередь с нашумевшей в начале нулевых книгой «Гопники», выпущенной издательством «Ad Marginem». Текст вышел очень резонансным и просто-таки рвал шаблоны. Одни критики восторгались, другие же плевались и не стеснялись в выражениях, не жалея грязных эпитетов в своих рецензиях. Только от книги это совсем не отталкивало, напротив.
После удачного дебюта Владимир не остановился, продолжив выпускать художественную прозу и книги в жанре нон-фикшн. А в 2004 выступил в качестве соавтора сценария фильма «Игры мотыльков» с Оксаной Акиньшиной, Алексеем Чадовым и Сергеем Шнуровым в главных ролях.
В 2013 году писатель дебютировал в качестве режиссера, выпустив фильм по собственной повести «Десятка». Продолжив свой путь в кинематографе, Владимир снял документальный фильм о сибирском панк-роке «Следы на снегу», и две полнометражные картины: «Кожа» и «Аномия».
В конце апреля Владимир Козлов издал свой новый роман Lithium в новом независимом издательстве Edition chat. 23 мая книга была представлена московской публике. О новом произведении, грядущих фильмах и многом другом я пообщался с автором скандальных «Гопников» незадолго до начала презентации нового романа писателя, в Москве.
Роман Lithium повествует о 90-х годах прошлого века. В одном из последних интервью Вы назвали это время свободным, но очень непростым и трагичным. Скучаете ли по тем годам, и какие моменты могли бы выделить, как наиболее яркие?
Можно говорить о том времени в личном контексте. Как о времени, когда мне было 20-25, 29 лет, — наверное, — лучший период жизни. Поэтому, если какая ностальгия и присутствует, то скорее по собственной молодости, по собственным годам, когда все было по-другому: более ярко, более интересно, более красиво. Когда, я, может быть, не осознавал всю трагичность. По конкретному времени у меня ностальгии нет, как и, наверное, по любому другому.
То есть, Вы не склонны к ностальгии? Прошло и прошло, да?
Да. Мне проще жить сегодняшним днем. Жить в этом моменте. Но, конечно, в контексте материала для литературы, 90-е годы — время очень ценное. Это огромный слом изменения всего. То, что я застал по полной программе, начиная с середины 80-х, — перестройка, попытка реформации развалившегося Советского Союза. И совершено другая формация после 91 года: политическая, экономическая, культурная. Появилась музыка, фильмы — все то, что совершенно не было доступно до девяностых, хлынуло потоком. И, конечно, свобода. Того уровня свободы, который был в девяностых годах — не было ни до, его нет и после. Это было уникальное время. Но у меня была книга «Свобода», где, непосредственно, свобода и была главной темой. В новом романе же отношение к этому времени, как к более трагичному.
Какие клубы того времени оказали на Вас наибольшее влияние? Как я понял, в романе Lithium Вы описываете «TaMtAm»?
Да, за основу был взят он. Но писал я не о своем опыте. Мой опыт был несколько другим. Я ходил не в питерские клубы, а в минские. Они не были настолько характерны для того времени. Там не было тех артистов, которые были в «TaMtAm’e», но какое-то ощущение я застал. Помню, как в минском клубе «Резервация», — его название много раз менялось, но я условно назову его так, — играла группа «Король и Шут». Еще задолго до всей этой всероссийской популярности, будучи в статусе маргинальной группы. Я помню, как в туалет зашел басист — не помню, как его звали…
Балу?
Да-да. Помню, как он подошел к раковине, сказал: «Парни, мне сейчас на сцену», и просто п****л в эту раковину. Помню атмосферу того концерта, притом, что «Король и шут» никогда не любил и ничего интересного в них не видел. Но, какой-то кусок атмосферы того «TaMtAm’a» они с собой привезли.
А Вы помните московские клубы: «Р-клуб», «Релакс»?
В начале нулевых у меня была собственная музыкальная деятельность. Мне удалось реализовать все это мимо всяких контекстов, но оба клуба застал. С одной стороны это был андеграунд. С другой — в тех клубах уже существовало барыжничество — идея выкупа билетов, флаеров.
Через все повествование романа проходит любовная линия Оли и Влада. По классическим канонам обычно любовь преодолевает все тернии и препятствия. Чего не хватило главным героям, чтобы по итогу все вышло хорошо и они нашли бы свой островок безопасности в те лихие времена?
Я думаю, они недостаточно ценили друг друга. Они были еще слишком юными. Владу было 24, Оле 25. Я считаю, в этом тоже элемент трагедии отношений персонажей. Они могли бы оставаться вместе, несмотря на то, насколько они разные. Но они расстаются. Несмотря на то, что любят друг друга. Они оказываются в очень разных обстоятельствах. Условно говоря, если бы они были более взрослыми, более разумными — цеплялись бы друг за друга. Но они этого не сделали. В этом их собственная трагедия.
Да. Честно говоря, мне было очень больно читать про измену Ольги.
Когда человек попадает из своей среды в какую-то другую, крыша едет. Собственно, почему в книге имеет место быть противопоставление Москвы и Питера. Питер — что-то более душевное и андеграундное. Москва тех лет — куда более коммерциализированная — куда люди приезжают, чтобы заработать больше денег, проявить себя в этой системе. Владу это не интересно, а Оле кажется чем-то, ради чего стоит действовать, цепляться за эту работу. И у нее сносит крышу.

Владимир Козлов и Денис Липовский. Фото: Лев Рыжков
Очень понравилось в романе описание бандитов. Особенно диалекты блатного барда Сени. Расскажите немного о своем восприятии бандитов и, возможно, каком-либо комичном случае, произошедшем с Вами и представителями криминального мира.
Многие из ребят, с которыми я учился в школе, жил в одном дворе, те, которые в 80-е были гопниками, впоследствии стали бандитами. Но мне к тому времени очень хотелось от всего этого дистанцироваться. Очень хотелось быть от этого как можно дальше. Поэтому, ни с кем из них никаких контактов я не поддерживал. Когда я уехал в Минск, с этим стало проще. Хотя, конечно, в начале 90-х приходилось с чем-то сталкиваться. Помню, как однажды меня кинули украинские бандиты при обмене валюты в 95 году. Не помню, рассказывал ли я когда-либо эту достаточно глупую историю, которую спровоцировало тогдашнее белорусское правительство, поддерживавшее искусственный курс доллара. У всех были доллары, а те, у кого их не было, хотели сразу же конвертировать свой доход в валюту. Поскольку официальный курс не соответствовал реальному положению дел на рынке, все эти сделки были нелегальными. У обменников подходили ребята — иногда нормальные, иногда не очень. Однажды я попал на не очень нормальных. Мне нужно было купить достаточно крупную по тем временам сумму — 100 долларов. У меня была крупная пачка белорусских рублей. Меняла начал при мне ее пересчитывать, потом вдруг сказал: «Опа, менты!». Естественно, это был подготовленный прием. Когда я отвернулся, 30-40% этих купюр он из пачки выдернул и свернул сделку. Прикол в том, что почти сразу же, меня чуть не кинул его коллега, показавший изначально купюру в сто долларов, и подменивший ее в процессе обмена на однодолларовую купюру. Но я хорошо знал, как выглядят американские президенты, поблагодарил, попрощался и ушел. В результате я лишился не 100 долларов, а 30-40.
Как непосредственный участник съемочного процесса, знаю, что у Вас уже полностью готов к выходу фильм «Как мы захотим». Также к экранизации готовится нуар-детектив «1986». Расскажите об этом поподробнее? Кто будет заниматься режиссурой?
Фильм «Как мы захотим» закончен. Поскольку он абсолютно независимый и андеграундный, для того, чтобы донести его до публики, нужна премьера на фестивале, или что-либо подобное. Мои возможности в этом смысле ограничены. К счастью, фильмом заинтересовался sales-агент, который будет заниматься подачей фильма на фестивали. Договор уже заключен. У нас общее понимание того, что хотелось бы попасть на какой-нибудь известный крупный фестиваль. Поэтому, процесс может занять длительное время и растянуться до года. Мы только начали сотрудничество, и я готов ждать подходящего момента для премьеры столько, сколько нужно. Это наиболее адекватный вариант для премьеры фильма. Позже он появится и на Itunes, и в свободном доступе.


Кадры со съемок «1986»
Режиссером «1986» буду я. Удалось познакомиться с белорусскими продюсерами. А поскольку материал романа белорусский, хотелось бы экранизировать его там. Мы сделали первый шаг — сняли тизер — три сцены из фильма. Был проведен кастинг, подготовлен реквизит для съемок. Для меня это была генеральная репетиция. Но идея тизера в том, чтобы он помог получить финансирование фильма. Если все будет хорошо, через год приступим к съемкам. Май, апрель — время, в котором история имела место быть.
Раньше вы говорили, что основная проблема — перенести локации в олдскул, старое время. Как будет решаться эта проблема?
Это до сих пор достаточно большой вызов, а не проблема. Съемки тизера меня несколько успокоили. Они показали, что все-таки это возможно сделать. Мы нашли тех людей, которые занимались подготовкой: ассистента режиссера, продюсеров, других людей. В итоге нашлась локация, подошедшая под отделение милиции 1986 года, распечатали этикетки бутылок, календарь с Аллой Пугачевой на 86 год, нашли костюмы. В принципе, все возможно. Даже в рамках небольшого бюджета. Нужно только постараться. Буквально на днях я закончил первую версию сценария. Естественно, я учитывал какие-то возможности. Ясно, что сцена, где панки дерутся с фашистами и переворачивают автобус, едва ли возможна. Но без этого можно прожить. Без этого фильм не пострадает. Все остальное — интерьеры, экстерьеры — интерьеров гораздо больше — все это реально. Сейчас это уже не пугает.
Над каким литературным произведением работаете сейчас?
Пару лет назад я написал повесть «Пушка», которую переделываю в роман, добавляю новые сюжетные линии. Я поторопился выпустить произведение как повесть, так как изначально была идея выпустить книгу из трех повестей.

Презентация «Lithium» в Москве. Фото: Лев Рыжков
Роман Lithium вышел в издательстве Edition chat. Как пришла идея издаться там и каковы впечатления от совместного сотрудничества?
Идея и сама возможность возникла благодаря моему другу — Тьерри Мариньяку. Как-то мы общались с ним и он сказал: «Андрей Доронин создает независимое издательство. Может, тебе следует попробовать издать роман там?». Я подумал, — «Почему бы и нет». В ноябре прошлого года я был в Питере и позвонил Андрею. Мы встретились, поговорили, нашли предварительные точки пересечения. В итоге, когда роман был закончен, я рассмотрел и другие варианты, но решил, что независимое издательство для меня идеологически ближе. В России, к сожалению, таких в принципе нет, а те, которые есть, художественной прозой не занимаются, ограничиваясь нон-фикшном. Я попробовал. Мне понравилось. Понравилось, что все обсуждается на неформальном уровне. Все, что касается оформления книги, печати и доставки экземпляров. Посмотрим, как будет дальше.
Кстати, оформление Гордея Простова очень клевое. Впечатляет.

Фишка оформления в том, что Гордей рисует в манере близкой к фотографии. Любопытный момент еще и в том, что не используя фотографию, мы не нарушаем авторские права на снимок. Рисунок сделан по конкретной фотографии, но не думаю, что есть законы, запрещающие это.
Название Lithium недвусмысленно намекает на отсылку к группе Nirvana. Почему именно гранж? Насколько я знаю, Вы больше панком увлекаетесь. В середине 90-х в «TamTam’e» играла такая же отмороженная, очень похожая по описанию на Lithium, группа Military Jane, впоследствии превратившаяся в группу «Пилот». Почему-то сразу в голове возникла вот такая ассоциация.
Хорошая ассоциация. Это круто, что такая ассоциация возникла. Для меня все-таки 90-годы больше ассоциируются с гранжем и Nirvan’ой. Не взирая на какие-то собственные интересы. Я помню, когда впервые услышал Nirvan’у году в 92 — пираты очень оперативно переиздали их винил Nevermind. И когда через пару лет в Минске я пришел на какой-то трибьют-концерт Nirvan’ы, то увидел ребят по 15-16 лет, которые наизусть знали все тексты, подпевая на английском языке трибьют-группам. Я действительно понял, что эта группа имела огромное влияние — несмотря на языковые барьеры, несмотря ни на что. Поэтому, мне казалось реальным то, что герой играл именно гранж и назвал свою группу Lithium в честь песни группы Nirvana. Мне это казалось более символичным для 90-х.
Можете что-нибудь интересное отметить для себя из современной русскоязычной музыки? Жив ли еще панк-рок?
Я думаю, он давно умер. Интересного панк-рока мне не попадалось достаточно давно. Могу отметить какие-то гитарные инди-группы: «Труд», «ПАСОШ», и какие-то более сложные группы типа «4 Позиции Бруно». Специально не слежу, но редко что-то кажется по-своему интересным. Хотя, я понимаю, что сам нахожусь вне контекста. Слушатель и аудитория уже другие.
Романы «Попс» и Lithium — почему они такие разные? Один из критиков сравнил Lithium с ведром грязной холодной воды. Я бы сравнил его скорее с выпитым с бодуна шкаликом в привокзальном углу. «Попс» же несет что-то такое доброе и юношеское.
«Попс» — это материал на основе собственной музыкальной деятельности, но герой абсолютно выдуманный, с которым у меня нет ничего общего. В Lithium’е — абсолютно противоположная ситуация — материал абсолютно мне неизвестный, который я изучал по вторичным источникам, но оба главных героя — и он, и она — оба моих alter ego. Lithium мне гораздо ближе. Наверное, в этом и причина того, что получилось так, а не по-другому. И плюс, конечно, временная дистанция — десять с лишним лет. За это время меняешься и по-другому начинаешь смотреть на вещи.