Наверное, еще не в одном произведении современности не изображалось сразу столько спорных моментов современной жизни: все 1000 страниц самого известного из романов Дэвида Фостера Уоллеса буквально пропитана тем, что все мы предпочли бы скрыть, сделать вид, что нас это не касается, что это где-то там, с далекими героями – но не с нами. Если вы думаете, что автор предложит вам милую беседу за чашечкой чая — вы ошибаетесь. Готовьтесь спорить и не понимать.
Кошмар, который всегда с тобой
Родители, читающие на ночь друг другу «Улисса» Джойса – одно из ярких воспоминаний детства. Отец – Джеймс Дональд Уоллес, философ, профессор Иллинойского университета. Мать – Салли Фостер Уоллес, преподаватель-англист, профессор Паркленд-колледжа в Шампейне. Везде, где учился будущий писатель, он показывал блестящие академические результаты. Кроме того, он имел все шансы стать выдающимся теннисистом. Но он останавливает внимание на литературе. Его первый роман – «Метла системы» — выпущен значительным тиражом, Уолесса называют вундеркиндом и сравнивают с Пинчоном – одним из основоположников «школы чёрного юмора», ведущим представителем постмодернистской литературы. Он хочет начать работу над сборником рассказов, но заболевает монополярной депрессией, из-за которой несколько раз попадает в психиатрическую больницу. Один из таких случаев резко меняет жизнь писателя – он находит необычный способ избавиться от депрессии: посещая анонимные собрания бывших наркоманов и людей с расстроенной психикой, он тщательно конспектирует в блокнот их рассказы. Позже, из этих записей и родится «Бесконечная шутка».
Alas, poor Yorick!
Откуда же взялась «бесконечная шутка» — « infinite jest»? Заголовок относит нас к словам Гамлета, которые тот произносит держа в руке череп придворного шута Йорика: «Alas, poor Yorick! I knew him, Horatio: a fellow of infinite jest, of most excellent fancy..»!» «Бедный Йорик! – Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки» (пер. Пастернака). Первоначальным названием было «Неудавшееся развлечение», но издатель не пожелал давать пищу острякам и потому отказался от него.
Сделать Кафку былью
«Слишком много деталей» — вот первое, о чем вы наверняка подумаете, начав читать «Бесконечную шутку». Кажется, вот-вот – и текст задохнется под описаниями, типа «Солнце же, если хотя бы малая часть его диска попадает в поле зрения, оставляет на сетчатке синие и красные разводы, как если смотреть на лампочку» или «..широкопрофильные теннисные ракетки фирмы Dunlop сделаны из суперсекретного сплава высокомодульной, усиленной графитом, поликарбонатной полибутиленовой смолы..». История все больше напоминает «Процесс» Кафки – как будто все, на что падает взгляд героя, ожило и заговорило, рассказывая обо всем и скрывая самое главное. Информация, которой много до головокружения, — на самом деле просто одномоментность. Как будто кадры сменяются настолько быстро, что глаз не успевает заметить их движение.
«Органопсиходелический мусцимол»
Язык произведения нельзя назвать простым – хотя бы из-за количества терминов. Если погуглить хотя бы половину из них, можно получить неплохие знания по психиатрии и биохимии. Правда, бояться академической занудности нечего – слова органично входят в вас, въедаются, вползают в самые недра. Можно смело сказать, что это «гипервентиляция» текста терминами.
В 388 сносках текста Уолесс дает объяснения некоторым вещам с точки зрения мира, в котором они происходят. По его мнению, они являются приемом подрыва линейности текста, при котором сохраняется сплоченность повествования.
Возникает вопрос: где же происходят все события в романе? Мир, который приближает книгу к жанру дистопии, — земля будущего для Уоллеса и недалекого прошлого для нас (примерно 2008-2011 годы). Каждый из героев стремится получить наслаждение, вот только оно оказывается не бесконечным, и даже наоборот – весьма дорогостоящим.
«Мир не будет мешать вам жить «стандартно», потому что мир людей, власти и денег отлично работает на топливе из страха, презрения, недовольства собой, честолюбия и поклонения самому себе».
В этом мир «Бесконечной шутки» дошел до абсурда, если не сказать – безумия. Продано всё. Вместо номера года – название фирмы, оплатившей рекламное место.: «Год Впитывающего Белья для Взрослых» или «Год Шоколадного Батончика». В этом варианте развития истории США, Канада и Мексика объединились в единое государство OСАН (Организация Северо-Американских Наций). Их герб – орел в сомбреро, в одной лапе сжимающий кленовый лист, а в другой – чистящие средства.
Ключевым же элементом истории, нанизывающим на себя как на острую спицу разрозненные истории подающего надежды теннисиста с выдающимися лингвистическими способностями и грабителя, попавшего в клинику для реабилитации от наркозависимости, является фильм «Бесконечная шутка» при просмотре которого зрители буквально умирают от хохота. И оставшийся картридж с этим фильмом никак не удается разыскать.
«..это не мы идиоты, это так и надо»
Пробираются по запутанным коридорам Бесконечной шутки», чтобы сделать ее доступной русскоязычному читателю переводчики Алексей Поляринов и Сергей Карпов. По словам Алексея Поляринова, они работают над одним из самых важных англоязычных романов 20 века, который оказал влияние на американскую литературу и киноиндустрию 90х и 00х. Эта книга содержит десятки сюжетов. Два главных: о наркоманах: один борется с зависимостью, другой скатывается в нее.
И все-таки, наш
Что же связывает всех нас с Уолессом? Он затронул столько проблем в своем романе: от тенниса и популярных развлечений до семейных отношений и жестокого обращения с детьми, от депрессии и программ по избавлению от наркомании – до консумизма и подлинности жизни. Именно жизнь – настоящая, яростно врывающаяся в повествование мимолетной деталью – запахом, цветом, вкусом – и есть то главное, чему посвящен весь роман. В какой-то момент мы перестаем ее замечать – как рыбы в знаменитой притче Уоллеса, яркость восприятия стирается до привычного сероватого фона. И хотя сейчас эта ситуация кажется незначительной, она изменит наш мир в будущем.
А будущее – это каждый из нас.